Атмосфера складывалась настолько напряженная, что казалось в воздухе взрываются молнии. Если бы Юки мог - он бы убил брата взглядом. Этого бы хватило.
Это довольное лицо, торчавшее сейчас в дверях, которое столь нагло оборвало такое замечательное утро, было буквально приговорено к казни. Юки медленно подошел к брату, предварительно спрятав руки в карманы брюк, чтобы сразу не врезать Тацухе по лицу.
Юки всегда знал, что его младший брат - редкий придурок, но чтобы на столько? Это уже диагноз для карточки.
-Какого черта!
Одно сейчас волновало Юки - Шиндо, по-прежнему раздетый лежащий под тонким одеялом, а все знают, что Тацуха на многое способен. И если поймет, в каком состоянии Шуичи...тут будет настоящий цирк Шапито.

Ситуация накалялась. Нужно было как можно быстрее выпроводить Тацуху из спальни. А то непонятно что случится при таких "удачных" обстоятельствах. Хоть его брат и является фактически монахом, взгляд на жизнь у него отнюдь не целомудренный. Юки уже не раз оттаскивал братика от всевозможных девиц. Что уж говорить о пристрастии Тацу к милым мальчикам.
-Проваливай отсюда! Телевизор иди смотреть!
Юки стащил брата с кровати за шиворот его футболки и оттолкнул к двери.
-Еще раз сюда сунешься - будет больно.
Юки кинул в сторону брата гневный взгляд, полный решимости и недовольства. Такой намек обычно Тацуха очень быстро понимал и как можно скорее терялся из поля зрения писателя.

Шуи накрылся одеялом с головой, издав приглушенный стон, и что-то бормоча. А потом, откинул одеяльце с лица и послал Юки благодарный взгляд. На его лице читалось такое облегчение,  будто вдруг он узнал, что Bad Luck выиграли какой-то важный музыкальный конкурс.
- Юки, - Шиндо закусил губу, - Я не уверен, что смогу встать…. И я совсем-совсем голый…
Его тихий, смущенный голос и яркая краска на лице, говорили даже больше, чем слова, слетающие с припухлых губ.
Шуичи раздраженно зафырчал. Это утро должно было стать одним из лучших в его жизни! Юки сказал бы наконец-то «Шуичи, я люблю тебя!». Но Тацуха…. Он всё испортил!
Шуи воинственно дернулся, приподнимаясь на локтях, но боль его немного отрезвила, и тут Шиндо икнул, ему в голову пришла одна мысль:
- Юки… а если он пойдет на кухню?! – глаза певца широко распахнулись.

"Чтоб тебя!"
Юки готов был провалиться под землю. Конечно, под угрозой смерти брат никому ничего не расскажет. Но все-таки было немного неловко в такой ситуации. Юки уже и забыл, какой "порядок" они с Шиндо там оставили.
Теперь же, улыбающаяся мордашка брата говорила о том, что там действительно творится нечто, как сказал бы Шуичи, яойное.
Быстро выхватив элемент нижнего белья Шиндо из цепких лапок брата, Юки кинул их на кровать. Тацуха же был прижат к стене властной рукой писателя, но еще сильнее был напуган яростным взглядом Юки. Испепеляющим, гневным, готовым прожечь изнутри. Когда Тацуха лишь тихо икнул, Юки проговорил сквозь зубы.
-Сейчас же иди в зал. Сиди на диване и не попадайся мне на глаза как минимум часа четыре...если ты хочешь остаться в этой квартире...живым.
Он отпустил брата и нервно отошел к окну, где распахнул форточку и нервно закурил.

-Ему подойдет.
Юки повернулся, выкинув недокуреную сигарету в окно.
-Мой брат иначе не понимает. Или ты хотел бы чтобы он тут и дальше ошивался?
Юки медленно подошел к кровати, улегся поближе к Шиндо, положив голову тому на колени. писатель вновь разнежился, особенно когда маленькая ручка начала теребить его волосы.
"Шиииндо"
Юки если бы мог, наверняка бы замурчал. Почему-то ушло из сознания то, что в соседней комнате сидит его неугомонный братец. Юки это нисколько не волновало. Он растворился во вновь накатившей на него нежности. Он аккуратно притянул Шуичи за ше ближе к себе и нежно поцеловал. Он почувствовал, как мальчик сильнее стиснул его волосы в своих тонких пальчиках. Слегка отстранившись, Юки тихо зашептал.
-Шиндо...я уже начинал это говорить...я...

«Да! Дааа! Дааааа!», - мысленно ликовал Шиндо, уже празднуя такие долгожданные слова от любовника. «Я люблю тебя, Шуичи»… ну, давай! Скажи же это, наконец-то!
Поцелуй прервался, но певец нисколько не был огорчен. Юки сейчас мог сказать самые важные для него слова. И всё стерлось, и ноющая боль в теле, и смущение, и разочарование. Только Юки – словно он один существовал в мирке розововолосого музыканта.
Аметистовые глаза бегали, в предчувствии того, что готово было слететь с губ писателя. Он склонил голову, губы приоткрылись, роняя неровное дыхание.
Но стеклянные стены его мирf снова беспощадно разбили. В дверях стоял Тацуха, и что-то орал…. По векам Юки, медленно опустившимся, и прикрывающим янтарные глаза, юноша понял, что предложение он заканчивать не собирается. И виной тому – младший Уесуги. Ну вот, это последняя капля…
Аккуратно приподняв голову Юки, и опуская свои босые ноги на пол, Шуичи уже весь пылал от злости.
- Тебе конец,. - выпалил он, спрыгивая с кровати в одних трусах, и бросился на брюнета, - Юки собирался сказать мне, что любит меня! А ты! Ты! Знаешь, что ты можешь сделать со своим чертовым пультом?! Я даже могу тебе в этом помочь!
Он схватил Тацуху за футболку у груди и прижал к стене, посылая яростные, испепеляющие взгляды. Ему было наплевать на то, что он глупо выглядит, почти обнаженный. На боль, что так не кстати, напомнила о себе.
- И ты теперь не подмажешься ни одним видео концертов Грасперов, - таким злым Шуи был только, когда мама в детстве отказалась купить ему набор эксклюзивных наклеек с Сакумой, и он её тогда серьезно напугал, топая ногами и крича на всю улицу. Подобное заявление от Шиндо приравнивалось как минимум к приговору о ссылке в Сибирь, допустим.